История создания лаборатории №9 ( по воспоминаниям М.Б.Беркинблита)

      В ИНСТИТУТЕ БИОФИЗИКИ

1957-1961 гг. в Москве работал физиологический семинар, который организовали Израиль Моисеевич Гельфанд (тогда член-корреспондент АН СССР) и Михаил Львович Цетлин (тогда кандидат физико-математических наук). Соруководителем этого семинара был Виктор Семенович Гурфинкель (тогда кандидат медицинских наук). Семинар проходил в помещении Института нейрохирургии им. Бурденко АМН СССР. Основная тематика семинара: физиология сердца, нейрофизиология и физиология движений. Из участников семинара был сформирован первый состав лаборатории.

В   1960  г.  Израиль  Моисеевич  Гельфанд  и  Глеб Михайлович Франк договорились между собой и в Президиуме РАН про организацию в Институте биофизики теоретического отдела. Но его организация откладывалась из-за того, что Виктор Семенович Гурфинкель и Марк  Львович Шик были в Новосибирске. Весной 1961 г. Марк Шик и Виктор Семенович вернулись из Новосибирска,  где они помогали Мешалкину организовать кардиохирургическую клинику. 3 марта 1961  г.  Израиль  Моисеевич  после  окончания заседания семинара оставил несколько человек и  сказал,  что приказ об организации отдела подписан.

      В Теоретическом  отделе  было  две  лаборатории.  Одной заведовал В.С.Гурфинкель, другой - С.В.Фомин, а всем отделом - И.М.Гельфанд (на общественных началах). В биологической лаборатории были М.Л.Шик, Ю.И.Аршавский, И.М.Родионов, И.А.Кедер-Степанова, С.А.Ковалев (он до того был без работы и Гельфанд ему платил зарплату из своих денег), Л.М.Чайлахян, два старших лаборанта  М.Б.Беркинблит  и  В.В.Смолянинов  (он выполнял функции хоз.лаборанта).  Вскоре или в то же время в нее были зачислены Яков Михайлович  Коц,  Миша  Мирский, лаборанткой стала Тата  Харитон.  Может  быть,  был кто-то еще,  кого я забыл.

      В том же  1961  г.  В.С.Гурфинкель защитил докторскую диссертацию "Стояние здоровых людей и протезированных после ампутации нижних конечностей". Защита была в АМН на Солянке. Мы купили в подарок Виктору Семеновичу охотничье  ружье, которое принесли на защиту. После объявления результатов голосования Ваня Родионов выстрелил холостым патроном прямо в зале.

      Сначала у Института Биофизики не было своего здания. Часть  лабораторий была разбросана по городу (например, лаборатория зрения,  которой  заведовал  Николай  Дмитриевич Нюберг и где работали М.М.Бонгард,  А.Л.Бызов, М.С.Смирнов и др., располагалась на ул.Фрунзе;  лаборатория генетики, которой заведывал Дубинин, - в каком-то деревянном домике около метро "Бауманская",  часть лабораторий -  в  коридоре первого этажа на Ленинском 33,  и т.д.).Однако, затем институт получил здание  школьного типа на ул.60-летия Октября около ул.  Вавилова.  Рядом с этим зданием стоят две башни теплостанции. В этом здании мы получили несколько комнат. Большую торцевую комнату на 3-ем  этаже над библиотекой и две другие на том же этаже. Большая  комната состояла из двух  (одна была проходной). Когда мы в нее пришли, она была совершенно пустая. У нас не было терпения ждать, когда привезут мебель и оборудование и мы сами ездили на склад, выбирали себе мебель,  грузили на машину и везли в лабораторию. Среди мебели были письменные столы на которых была наклейка:  Стол "Родина", второй сорт.

     С самого начала произошло некоторое разделение лаборатории на две части. В одной части (в двух смежных комнатах) работали Ваня  Родионов, Юра  Аршавский  и я (в первой проходной комнате), и Сережа Ковалев, Лева Чайлахян и Инна Кедер (во второй комнате в глубине).  Комнаты  были на третьем этаже над библиотекой. На том же этаже, но в других комнатах работали Виктор Семенович и Марк  Шик,  а потом и Алик  Коц. Одна  часть  лаборатории -  выпускники биофака, другая - с медицинским уклоном. Виктор Семенович часть своих работ вел в Институте нейрохирургии. У него было дополнительное помещение там.

     К нам в отдел приезжали крупные ученые:  Рагнар Гранит, крупнейший  специалист по мышечным и другим рецепторам. Его очень заинтересовали наши работы на мозжечке, и он дал нам совет: не пытаться регистрировать клетки Пуркинье внутриклеточно. "У них очень хрупкая мембрана,  -  говорил Гранит, - она ломается под электродом." Эмилио Бицци - декан биофака Массачузетского Технологического Института, рассказывал, как у них организовано обучение (потом я делал доклад у него в МТИ). Бицци говорил,что они берут много студентов, которые платят за обучение. За время обучения (за первые  три  года) выясняются способности и стремления студентов. Потом большинство получает инженерный диплом и идут  работать, а несколько  десятков продолжают учиться дальше. Эти студенты не платят за обучение, а, наоборот, получают большую стипендию. Но это они должны заслужить, в частности,  получить рекомендации от нескольких профессоров. Приезжал к нам и знаменитый А.Ходжкин - один из создателей мембранной теории возбуждения. Он рассказывал, что во время войны занимался созданием радиолокаторов для  защиты  Англии  от  налетов немецкой авиации.Потом опыт работы с радиосхемами позволил ему создать методику "клямпа" (фиксации  напряжения  на  мембране  клеток).  Ефим Либерман перевел на русский язык его книгу, что способствовало распространению знаний о мембранной теории. Много времени спустя мы с Леной подробно описали работы Ходжкина в книге "Электричество в живых организмах". Военный опыт помог в разработке приборов и Леше Бызову. Приезжал один из создателей журнала "Мотор бехевиор"  - Скотт Келзо. Он несколько дней провел в Москве, и мы устроили "вечер  встречи". Там Скотт спел шотландскую песню, содержание которой Витя Якобсон перевел очень коротко: "Шумел камыш".Несколько раз в Москве был Сцентаготаи,президент Академии наук Венгрии.В то время, когда мы с ним встречались, он активно занимался гистологией мозжечка. Мы проводили с ним много времени. У него в кармане было несколько шариковых ручек разного цвета и он быстро  рисовал разнообразные гистологические схемы.

     Вскоре появились аспиранты и студенты дипломники с физ-теха, с мех-мата и с биофака. Если я верно помню, в это время у нас появились аспиранты из ФИЗТеха: Валя Кринский, Володя Пономарев и Эдик Трифонов. Эдик вскоре ушел от нас в  молекулярную биологию. Потом он уехал в Израиль. Когда хлопотал об отъезде, получил характеристику, где его обвиняли во всех грехах  и, в частности, там было написано: "...в  карьеристских  целях выдавал себя за русского". Он стал довольно известным ученым в своей области. А Валя Кринский и Володя Пономарев увлекались играми автоматов Цетлина. Каждый из них предложил свою конструкцию автомата, оптимально ведущего себя в случайной среде. В основном это работы 1964  г. У  них была даже совместная статья на эту тему. Кроме того, Володя Пономарев занимался с Инной Кедер - моделями дыхания.

     Примерно в то же время (в 1963) в лаборатории появился сначала студент физтеха, а потом дипломник Виталий  Львович Дунин-Барковский. Вторым аспирантом С.В.Фомина был Саша Четаев, выпускник мехмата, сын известного механика. Он рано умер от рассянного склероза, а занимался теорией нейронных сетей и с Инной Кедер - дыханием. Благодаря стараниям Виталия Дунина-Барковского, посмертно вышла книга Саши:  А.Н.Четаев "Нейронные сети и цепи Маркова", М.:Наука,1985. У Виктора Семеновича тоже появились аспиранты и сотрудники с физ-теха:  Толя Фельдман,  Вадим Сафронов, Женя Пальцев и др.

     В том же году группой Марка Шика, в которую тогда входили Гриша Орловский и Федя Северин,было сделано важное открытие. Был открыт локомоторный центр среднего мозга, т.е. участок  мозга, раздражение которого вызывало ходьбу как у интактной, так и у таламической (бескорковой) кошки.  (Орловский Г.Н.,  Северин  Ф.В.,  Шик  М.Л.  Локомоция, вызываемая стимуляцией среднего мозга. - ДАН СССР, 1966, том 169, N 5, стр.1223-1226. Шик М.Л., Северин  Ф.В., Орловский  Г.Н. Управление ходьбой и бегом посредством электрической стимуляцией среднего   мозга. -  Биофизика,1966, том 11, N  5, стр.659-666.)

      У Виктора Семеновича лаборатория состояла из двух групп. Одна группа - группа Марка Шика, где велись работы на животных. Вторая группа - группа  самого  Виктора Семеновича, где работы велись на людях, в частности на больных с моторными нарушениями. В группе Виктора Семеновича появился новый сотрудник -  Яков Михайлович Коц (Алик Коц). Он был хорошо знаком с  Н.А. Бернштейном и работал с ним. Например, они писали совместные статьи по  физиологии в энциклопедию. В 1972  г. он защитил докторскую диссертацию на тему  "Спинальные механизмы организации произвольного движения" в АМН СССР.  Его  оппонентами  были Костюк П.Г.,  Крыжановский Г.Н., Рокотова Н.А.  В 1975  вышла  его  книга  "Организация произвольных движений". В Институте нейрохирургии у Виктора Семеновича была своя группа сотрудников. Это были два выпускника Физтеха - Вадим Сафронов  (он и сейчас там работает) и Женя Пальцев.Кроме того,  в этой группе  работал  врач-невропатолог  Саша Эльнер.

      В 1966 г. наша лаборатория выпустила сборник, в котором подводились итоги работы  разных  групп.  Название  ему  дал В.С.Гурфинкель, а редактором его был Сережа Ковалев, которому я помогал.Сборник назывался "Модели   структурно-функциональной организации некоторых  биологических  систем" (он есть и на английском в издательстве МТИ). В сборнике была вводная статья Гельфанда и Цетлина и три раздела. В первом разделе подводились итоги работ по сердцу и дендритам с использованием геометрического принципа. А кроме того, была статья Володи  Смолянинова, в которой он дал первоначальную теорию электрических свойств синцитиев, и моя статья про теорию периодики Венкебаха. Так что, в основном этот раздел был посвящен сердцу. Но и статья про дендриты была очень важной. Дендриты - тоже разветвленная структура и их   электрические свойства отличаются от свойств обычного кабеля.  В статье была выдвинута гипотеза, что дендриты не просто суммируют синаптические потенциалы, но могут осуществлять и логические функции. Во втором разделе описывались два конкретных участка нервной системы:   дыхательный центр и мозжечок. Про дыхательный центр написала Инна  Кедер, а про мозжечек  - Володя Смолянинов. В его статье была заложена основа количественной гистологии мозжечка. Наконец, третий отдел был посвящен управлению движениями. Он начинался с общей вводной статьи Гельфанда, Цетлина, Гурфинкеля и Марка Шика. В ней рассматривались самые общие вопросы,  роль синергий в управлении движениями, выдвинута идея преднастройки нервного аппарата перед движением, рассмотрена работа мотонейронного пула, в котором клетки  Реншоу  обеспечивают  десинхронизацию мотонейронов и другие вопросы. А дальше шли разные экспериментальные статьи Виктора Семеновича и его сотрудников. В одной из них рассматривались нарушения движений у больных с деафферентацией конечности. Сборник показал, что за несколько  лет работы наша лаборатория добилась больших  успехов.Он вызвал большой интерес. Его перевело издательство Массачузетского технологического  института.

      Еще при Хрущеве по его идее многие научные институты начали выводить за пределы больших городов. Жертвой этой реформы стал и Институт биофизики. Не очень хорошую роль сыграл при этом и Н.П.Дубинин. После снятия Хрущева потерял силу и Лысенко. Было принято решение создать новый институт генетики. Но Лысенко за все годы своего правления так и не построил себе здания. Дубинин, назначенный директором Института генетики, стал всеми силами выдавливать из Москвы приютивший его Институт биофизики, чтобы забрать его здание. И в конце концов  помещение около улицы  Вавилова у Института биофизики он,  действительно,  отобрал. В нашей комнате потом работал Гольдфарб-старший, занимался генетикой бактерий. Вытеснение ИБФ из Москвы было не слишком красивым поступком, так как в трудные времена Г.М.Франк взял Дубинина в свой институт, и он работал в отдельном домике у Немецкого рынка, где я иногда бывал. Это доброе дело не осталось ненаказанным. В 1967 г большая часть Института биофизики уехала в  Пущино. Но Теоретический отдел  Института биофизики принял решение туда не переезжать.  Формально это было возможно потому, что И.М.Гельфанд в приказе об организации этого отдела дальновидно записал пункт, в котором было сказано, что при переезде Института биофизики из Москвы Теоретический отдел с ним может и не поехать. Но куда при этом деваться? Где найти помещение?  Сначала лаборатория  зрения Н.Д.Нюберга,  а затем и наш Отдел нашли приют в Институте проблем передачи информации. У него  тогда  тоже  не  было  своего  здания  и  он арендовал помещение в районе метро "Авиамоторная". Нам удалось достать помещение  на  Ленинском  33.  Там была комната у меня и Юры Аршавского, вторая -  у  Инны  Кедер, третья  -  у  Володи Смолянинова,  четвертая  -  у Марка Шика, пятая - у Виктора Семеновича. А  в подвале большую комнату получил Ефим Либерман. На Ленинском 33 мы работали довольно долго.Наши комнаты  были  на  втором  этаже  сразу  вправо от входа.  После комнаты Марка Шика была комната,  которая тоже принадлежала Институту биофизики. Там  работала  группа ультразвука. Ею руководил Эльпинер,  А дальше  шли  комнаты Т.Д.Лысенко. 

     Примерно в этот период или чуть позднее Володя Смолянинов начал заниматься  локомоцией  животных и человека.Он нашел дипломника с кафедры биофизики МГУ - Андрея Карповича. После окончания МГУ взять Андрея в нашу лабораторию не удалось, не было ставок.  И я уговорил Никиту Владимировича Позина взять его в Институт проблем управления.Там Карпович работал довольно долго, пока у Володи не появилась ставка. Тогда он перешел к  нам. Работы  по  локомоции животных развернулись особенно активно после переезда Володи на Пятницкую. В 1967  г.   защитил кандидатскую диссертацию Толя Фельдман "Параметры   управления   двигательным   аппаратом человека". Он защищал ее в Институте биофизики.  Оппонентами были И.И.Пятецкий-Шапиро   и   М.А.Алексеев. Эта работа содержала фундаментальное открытие. Потом  Толя  подробно изложил его в своей книге. Книгу пришлось редактировать мне и работать с издательством тоже,так как Толя в этот момент куда-то уезжал.  Это была новая  идея о способе, которым нервная система может управлять движениями. Фактически, Толя потом развивал ее всю жизнь (делая при этом и другие работы, несколько "вбок" от этой основной темы). Среди Толиных оппонентов я упомянул  Матвея  Архиповича Алексеева. Когда-то он был зам.директора Института  ВНД. Потом его лаборатория перешла в ИППИ.  Его  сотрудники  тоже занимались вопросами  регуляции  движений,  как и сотрудники Виктора Семеновича. Получилось две лаборатории со сходной тематикой. После смерти  Матвея  Архиповича его сотрудники вошли в состав лаборатории  Гурфинкеля. Территориально эта лаборатория находилась на Пятницкой 48,  где  было здание Института ВНД. В 1980 г.  Толя защитил докторскую диссертацию на ту же тему  "Центральные  и  рефлекторные   механизмы   управления движениями". Защита проходила  в МГУ.  Оппонентами были Леша Воронин, Ваня Родионов и А.И.Шаповалов из Ленинграда.

      По моему  в  это  время у нас начали работать литовские аспиранты-биофизики: Аримантас,   Йозас   Дудзявичус,   Ляля Шилянская (потом работала в Хайфе). Феликс Букаускас.

      На Ленинском 33 в нашей лаборатории работали зарубежные ученые:

     1. Стен Гриллнер (дважды) - сейчас он великий человек в Швеции.

     2. Клод Перре из Парижского университета.  Потом  Гриша Орловский и Юра Аршавский ездили к нему в Париж.

     3. Мори из Японии у Марка Шика. Казалось, что он все время где-то  бегает и занят своими делами.Но потом он сделал несколько хороших работ,  например,  нашел в мозжечке место, раздражение которого вызывает локомоцию.

     Все они   приезжали,   чтобы   научиться   работать   с "локомоторным центром".

      Как я уже сказал, дорогу в ИППИ нам проложила лаборатория Нюберга, которая перешла  туда  раньше  нас.  В момент, когда решался вопрос о переходе в ИППИ,  я, Лева Чайлахян и Сережа Ковалев  были  на  острове  Попова  (около Владивостока). И вдруг мы получили  телефонограмму,  что должны проголосовать по вопросу  о  том,  брать  ли  в  нашу лабораторию  Ефима Либермана,  который тоже не хотел ехать в Пущино. Виктор Семенович, зная характер Ефима, был против, а мы проголосовали - за. Потом, когда лаборатория разделилась, Ефим со своей группой перешел в нашу часть лаборатории.  (Недавно я нашел текст телеграммы,  которую мы посылали с острова  Попова.  В  ней  мы  писали,   что   считали   бы целесообразным, чтобы  Ефим со своими сотрудниками перешел в ИППИ не в состав нашей лаборатории,  а в качестве  отдельной группы. Но если это невозможно,  то мы голосуем за включение его в нашу лабораторию.)      Так в  нашей  лаборатории появилась группа Е.Либермана, которая в основном жила своей особой жизнью. В группе, кроме Ефима,  было еще несколько сотрудников (Ира Глаголева,  Лиля Цофина;  позднее  к  нему  поступила  моя  дипломница  Света Минина).

      У ИППИ  не  было  своего  здания  и   институт   снимал помещение в  каком-то институте связи на Авиамоторной улице. Мы оставались с своих комнатах на Ленинском 33.  Потом  ИППИ получил участок  для  строительства  своего  здания на улице Ермоловой, дом 19. (Вчера, 15 июля 2003, было 150 лет со дня ее рождения.) Мы ходили туда на субботники:  выносили мусор, что-то мыли.  Наконец,  дом построили,  но нам там места  не хватило. Институт   пытался   получить  дом,  стоящий  через дорогу. Но на его ремонт и достройку не хватило денег.  А потом улицу Ермоловой вдруг переименовали.  Она стала опять Большим Каретным переулком.  У Высоцкого  есть  песня, где говорится:

     "Где мои семнадцать лет на Большом каретном?

     "Где мои семнадцать бед на Большом каретном?

     "Где мой черный пистолет на Большом каретном?

     "Где меня давно уж нет, на Большом каретном."

     Этот дом,  где жил Высоцкий,  рядом со  зданием  нашего института.

     РАЗДЕЛЕНИЕ ЛАБОРАТОРИИ И ПЕРЕЕЗД НА ПЯТНИЦКУЮ

     Лаборатория постепенно   заметно  разрослась  (особенно после появления  группы  Либермана).  Тематика  стала  очень разношерстной.  В  результате лаборатория разделилась на две части - точный год этого события надо узнать.  Уже после разделения мы "спасали" от переезда в  Пущино группу Н.В.Самосудовой   (Бурмистров,  Шунгская,  Ларин).  В результате на Пятницкой появился электронный микроскоп, который работает до сих пор. Часть лаборатории осталась с В.С.Гурфинкелем, а новой лабораторией стал заведовать Лева Чайлахян.