Яков Рувимович Гринберг  (15.10.1945 - 07.08.2020)

7 августа 2020 года на 75-ом году жизни скоропостижно скончался заведующий лаборатории «Моделирование и анализ телекоммуникационных систем» Центра распределенных вычислений ИППИ РАН, кандидат технических наук Яков Рувимович Гринберг.

От нас ушёл блестящий учёный и замечательный человек. Это огромная потеря. В коллективе он был безусловным лидером и как исследователь, и как организатор, и как абсолютно порядочный и надёжный человек.  Яков Рувимович был светлой личностью, полной оптимизма и энергии.  Он любил повторять: «Цените каждый день вашей жизни и радуйтесь ему», и сам всегда следовал этому принципу. Яков Рувимович притягивал к себе людей, к нему легко обращались и с профессиональными вопросами, и с житейскими проблемами. Его все любили.

Коллектив Центра распределенных вычислений и весь ИППИ РАН понесли невосполнимую потерю. Память о Якове Рувимовиче навсегда останется в наших сердцах.

Памяти Якова Гринберга

От Общества философских исследований и разработок ( ОФИР) – Виктор Князев.

Мы знаем Якова Рувимовича Гринберга по многолетнему сотрудничеству в философском обществе ОФИР. Что вспоминается прежде всего? Яков Рувимович  не любил длинных докладов, ему не терпелось поскорее выступить, возразить докладчику, вступить в полемику с членами общества. Еще он всегда принимал деятельное участие в дискуссиях по переписке. При этом он, в отличие от других участников, не стремился поскорее ответить, блеснуть своими идеями. Обычно он брал паузу в несколько дней, обдумывал чужие доводы, а затем писал основательное письмо с изложением своей позиции.

У Якова Рувимовича было вполне традиционное для ученого мировоззрение, и последовательно его придерживался. Мир познается путем построения и уточнения моделей; в качестве инструментов используются методы анализа и синтеза; первый шаг в анализе – классификация. А все, что не познано – для нас в данный момент не существует. Когда же изощренные философы пытались замутнить дискуссию тонкими различениями между непознанным и непознаваемым, между актуальным и трансцендентальным, он просто говорил: «Ну что же, раз так – остается только всем вместе пойти в ресторан». Именно поэтом он  категорически не принимал ссылок на поведение и мышление животных: «Мы ничего не знаем о том, что они чувствуют, а тем более, что они думают». Меня это несколько удивляло: ведь Яков Рувимович – ученый, и прекрасно понимает, что научный метод – наблюдение и эксперимент. Он же не предъявляет подобных претензий к неодушевленным объектам физики.

Яков Рувимович  терпеть не мог демагогии. Отсюда его крайне непримиримое отношение к известному и очень плодовитому американскому философу ( в прошлом советскому физику Владимиру Цаплину. В очных встречах с ним Яков весьма воинственно с ним полемизировал…

Только раз Яков Рувимович «поддался слабости», и задумал опровергнуть солипсизм. Напрасно мы уверяли, что такого рода доктрины ни подтвердить, ни опровергнуть невозможно, так что лучше с ними не связываться. В ответ на все наши доводы он отвечал: «Если бы мои родители не существовали, не было бы и меня. А поскольку я существую – существовали и мои родители. Следовательно, я – не единственное в мире, что существует».

Когда в  середине нулевых нашему философскому  обществу пришлось срочно покинуть занимаемое помещение, Яков сумел договориться и организовать заседания в стенах своего института. При этом он взял на себя все хлопоты по оформлению пропусков для нас, а также временных пропусков для наших гостей. Его сотрудники с некоторым юмором поглядывали на занятия Якова философией: серьезный ученый, а занимается такой ерундой… Но он не придавал этому значения. Во всяком случая, никак не проявлял своего отношения. И мы пользовались его гостеприимством долгие годы, вплоть до того времени, когда сам институт лишился помещения.

К сожалению, в последние годы наш друг становился все более непримиримым и раздражительным. Но это не влияло на наше отношение к нему: мы всегда знали, что это добрый и отзывчивый человек; что он привержен нашему небольшому сообществу, ценит и уважает всех его постоянных участников.

Когда в летнее время мы устраивали выездные заседания на чьей-нибудь даче, Яков брал в свои уверенные руки приготовление шашлыка. И пока мы, слегка опьянев от свежего воздуха, возбужденно спорили и орали – Яков невозмутимо занимался делом. И не было случая, чтобы шашлык по его недосмотру подгорел или оказался сыроват.

Яков был с нами до самого конца. Он присутствовал на заседании ОФИР буквально накануне своего ухода… Нам, оставшимся, будет не хватать его доброго участия, его здорового чувства юмора, его здравого смысла, его горячей вовлеченностив наши дела…