О Р.Л. Добрушине - несколько слов

Р.З. Хасминский

 

Я познакомился с Роландом Львовичем, Юликом, как называли его друзья, в 1949 году. Я учился тогда на пеpвом курсе мехмата, а он на третьем. Он был членом редколлегии факультетской стенной газеты, и пришел, чтобы заказать статью для нее. Он был очень энергичен, напорист и безапелляционен, и кажется, я отказался. Но он произвел на меня сильное впечатление, и когда примерно через год я встретил его на семинаре по марковским процессам, который начал вести Евгений Борисович Дынкин для студентов, я сразу вспомнил его. На семинаре я и еще несколько второкурсников поначалу были слабо подготовлены, и я был поражен легкостью и изяществом, с которыми он решал предлагаемые задачи. Я многому научился у него и других "старших" товарищей, среди которых были Ф. Карпелевич, В. Успенский, Ф. Березин, А. Юшкевич и многие другие. После заседаний семинара мы часто вместе гуляли, разговаривали о математике и о жизни тоже. Обычно наш маршрут пролегал от старого здания Университета по Моховой, а потом по Тверской (тогда улице Горького) до его переулка на Тверской – Юлик жил в коммунальной квартире в этом переулке (кажется Газетном). Вспоминается смешная история, которую он рассказал об этой квартире: однажды он нечаянно подслушал, как соседка ругает свою дочку: "Ты такая ленивая, уроков не учишь, книжек не читаешь, вот ты посмотри на Юльку: он даже в уборную с книжкой ходит !" Действительно, он всю жизнь очень много читал, знал множество самых разных вещей, интересовался, и очень страстно, современной политикой. Я не буду касаться деталей его политической деятельности на мехмате, об этом, конечно, напишут другие, а я в это время был уже слабо связан с Университетом. Вспоминается один эпизод 1968 года. Мы были тогда на конференции по теории информации в Дубне. Один наш общий друг приехал на эту конференцию из Праги. Он был окрылен тогдашними событиями в Чехословакии и верил, что они изменят ситуацию и в других так называемых социалистических странах. Юлик мне рассказывал: "Он меня учит: надо быть активными, надо вступать в партию и т.д. А я его спрашиваю: а в какую партию мне вступать ?"

Когда Юлик решил уйти из Университета в ИППИ, я очень обрадовался. Мне в то время стало неуютно работать в моей лаборатории, меня изводили мелкими придирками, требовали, чтобы я приходил на работу тогда, когда мне это было неудобно, и т.д. И я в долгом и откровенном разговоре с Юликом попросился перейти в его лабораторию. Он ответил, что, конечно, был бы рад, но это не так просто. (Тогда я не подумал, что это ему, действительно, не просто: это выглядело бы так, что новый человек "переманивает" к себе сотрудников). Однако Юлик очень помог мне: после этого разговора все придирки прекратились, я до сегодняшнего дня чувствую себя в лаборатории прекрасно. Как он этого достиг, я не знаю, но на всю жизнь благодарен ему за это.

Поражала широта научных интересов Добрушина. Я вспоминая несколько научных бесед с ним. Каждый раз они происходили по одному сценарию: Юлик приглашал меня для разговора, и задавал какой-то абсолютно конкретный вопрос, касающийся моих результатов. Все доказательства он понимал очень быстро, и иногда делал полезные замечания. Меня поражала эта его способность быстро вникать в проблемы, довольно от него далекие.

Я мало был связан с Юликом тематически, и потому не буду здесь писать о его научных достижениях. Могу отметить только, что во всем мире он заслуженно рассматривался как один из наиболее выдающихся ученых в области теории вероятностей и математической физики. Его доклады на конференциях, семинарах всегда были блестящими – кроме замечательных математических идей у него еще был редкий среди математиков дар слова.